Краеведческо-экологическое
общество «Бутово»
Союза
краеведов России
Бутовская Голгофа
Н. А. Токанова
Сложившаяся
в СССР «тоталитарная система» к середине 30–х годов
20 века включала многие элементы, в частности на некоторых из них остановлюсь в
своей статье, как примере иллюстрирующим:
q
Уничтожение гражданских свобод.
q
Массовых репрессий.
q
Культе вождя.
q
Уничтожение оппозиции внутри правящей партии.
Речь
пойдет о Бутовском полигоне, где на месте будущего
места расстрелов в конце 19 века находилось имение, которое называлось Косьмодемьянское–Дрожжино.
Расстрелы здесь производились с 1937–1953 гг. Маховик репрессий был остановлен
лишь после смерти Сталина.
Беспредельные
просторы нашей многострадальной земли хранят в своих недрах миллионы новомучеников российских. Сейчас мы узнаем конкретные места
их захоронения.
Объект Бутово. Так
названо это место в документах КГБ.
В
начале 1936г. было решено создать специальную расстрельную зону в Бутове, т. к. подвалы Лубянки уже не справлялись с
нагрузкой. А в Бутове был городок НКВД. Земля своя,
разрешение получать ни у кого не надо. По приказу руководства нужное место оцепили
колючей проволокой, поставили забор и охрану, объявили населению: здесь будет
полигон для испытания новых видов оружия.
В конце 20-х годов успевали хоронить в
Москве. Но классовая борьба, в соответствии с теорией учителя и генсека,
нарастала день ото дня, завлекая в кровавые приступы массового психоза новые
толпы гегемонов, а в тюрьмы НКВД – новые жертвы.
Встречные планы приговоренных к «высшей
мере социальной защиты» оказались гораздо выше, «поглощающей» способности Ваганьковского погоста. В дело вступил крематорий кладбища
Донского монастыря. Появились новые распоряжения – о внеочередной кремации
десятка трупов. / Еще не было ни Освенцима, ни Бухенвальда/. Правда,
отечественные печи оказались слабы. Когда число осужденных перевалило за три
сотни в день, машина смерти стала давать сбои. Кладбищенское хозяйство Москвы с
таким потоком захоронений уже не справлялось. В конце 1936 – начале
Поначалу на Бутовском
полигоне производились стрельбы, для чего сюда доставили подразделения НКВД. Но
фактически, ни постоянных стрельб, ни испытаний стрелкового или какого–либо
другого оружия на полигоне не производилось. Не было там ни войсковых частей,
ни казарм, ничего подобного. Но территория охранялась и кроме сотрудников НКВД,
там никто никогда не бывал. Важно подчеркнуть, что все люди, расстрелянные в Бутове, ни в чем не были виноваты. И в любом нормальном
государстве при соблюдении элементарных законов этих людей ни в чем нельзя было
заподозрить и обвинить. Чем они провинились перед властями? В списках стандартны
формулировки решений «троек». Следователи не мудрствовали, подбирая обвинения
ни в чем не повинным людям: «по обвинению в антисоветской агитации назначена
высшая мера наказания - расстрел », или «за активное участие в
контрреволюционной монашеской группе монахов и духовенства (многим из которых
за 70 лет) - расстрел» или так записали: «за антиколхозную
агитацию назначена высшая мера наказания - расстрел». Где, в какой еще стране
за «агитацию» даже если она была, могут лишить жизни человека?
В
середине 1937г. появились два новых огромных захоронения – пояснил «Вечерней
Москве» майор Олег Борисович Мозохин, который готовил
расстрельные списки. Порядок был такой, - сказал он, - в поселке Бутово хоронило московское управление НКВД, а в совхозе
«Коммунарка», на месте бывшей дачи Ягоды, хоронил тела жертв Центральный
аппарат НКВД, но центр мог нарушить этот порядок, и кого-то отвозили тоже в Бутово. Точных данных, где был захоронен Бухарин и др.
жертвы, упомянутые в списке № 29, установить не удалось. Такой документ не
сохранился. Удивительна история Николая Ивановича Бухарина его жизни,
деятельности, казни, реабилитации. Бухарин – правая рука Сталина в 20-е годы,
вместе с великим вождем расправлялся со многими деятелями оппозиции. Бухарин
помогал Сталину строить эту ужасную тоталитарную систему, а потом сам (и др.
видные деятели партии и государства) попал в ее жернова и фактически «любимец
партии» последним был всенародно реабилитирован в
В
«Вечерней Москве» за 1993, 1994г. печатались расстрельные списки фамилий
нескольких тысяч жертв политических репрессий. На их осуждение, судебное
разбирательство знаменитые «тройки» тратили от 5-15 минут. И в тот же день,
почему-то обязательно в тот же день, палач приводил приговор в исполнение. Не
было никаких адвокатов, прокуроров, последнего слова обвиняемого. Не было
ничего, что требует современная юриспруденция. С Н. Бухариным все же было
иначе. Видимо, Сталин учитывал, что многие не верили, будто в стране появились
миллионы «шпионов» и «врагов народа». Он очень беспокоился, что никто не
поверит, когда врагом назовут Бухарина. И вот Сталин решил сделать открытый
процесс: он продолжался в Колонном зале Дома союзов со 2 по 13 марта 1938г.
Отчеты печатались во всех газетах, транслировались по радио. Казалось, было все
соблюдено, что требует закон: были прокурор (кровавый Вышинский), адвокаты,
иностранные и советские корреспонденты. И был тот, кто руководил и направлял
тайно из-за кулис весь ход этого процесса, тот, кто указывал, кому и что
говорить, кому и в чем признаваться. Это был сам Сталин. Зная нравы того
времени, мы не удивляемся, что на митингах, собраниях, советах люди единодушно
одобряли решения того процесса, все выступающие требовали смерти врагам народа.
И память об этом «единодушном осуждении» долго жила в сердцах народа.
Постановление Пленума Верховного суда СССР только 4 февраля
Может
быть, здесь, в Бутове, лежит генерал Джунковский. Вернее, к тому времени уже давно бывший и
дворянин, и генерал. Его выписали из альбома /появляется
«альбомная» система, когда все жители подведомственной территории делились на
категории по национальности, происхождению и т. п./ в октябре 1937г., а взяли
лишь в декабре. «Контрреволюционеру» было 73 года. Астматик с больным сердцем и
удивительным прошлым. С 1905-го по 1913-й – московский губернатор, с 1913-
Это,
кстати, еще одна «техническая уловка» аппарата НКВД. Все работники коммунальных
служб, от дворников до могильщиков, входили в состав этого наркомата.
Следственный документ из дела Берга Исая Давидовича, бывшего
начальника административно-хозяйственного отдела УНКВД Московской области.
«Берг тогда, являлся начальником оперативной группы по приведению в исполнение решений тройки НКВД МО. С его
участием были созданы автомашины, так называемые душегубки. В этих автомашинах
перевозили арестованных, приговоренных к расстрелу, и по сути следования к
месту исполнения приговора они отравлялись газом. Ходили упорные слухи, что
людей травили прямо в автозаках, выводя выхлопную
трубу внутрь фургона. Так ли это, до сих пор полной ясности нет: часть бывших
работников НКВД утверждает, что такого быть не могло, что такую систему могли
придумать в целях нейтрализации активности людей, которые догадывались, что их везут на расстрел так предполагают другие работники
НКВД. Берг признавал, что он
организовывал приведение в исполнение приговоров с применением автомашины
(душегубки) объясняя это тем, что он выполнял указания руководства УНКВД МО и
что без них невозможно было бы исполнить столь большое количество расстрелов, к
которым арестованных приговаривали тритройки
одновременно. Из рассказов на допросах Берга и из разговоров, которые ходили
среди сотрудников УНКВД МО, было известно, что процедура приговоров,
организованная Бергом, носила омерзительный характер: приговоренных к расстрелу
арестованных раздевали догола, связывали, затыкали рот и бросали в машину.
Имущество арестованных расхищалось под руководством Берга»
Данные
о том, что арестованные были голыми подтверждают
жители деревни Дрожжино, что рядом с полигоном Ермолова
Валентина Михайловна. Привозили их на так называемых грабарках. И сбрасывали в яму / которую жители называли братской могилой/. Да и
большая часть рвов-могил выходит за территорию, в зону отдыха. Любая попытка
местных жителей дать воды и хлеба заключенным тут же пресекалась.
Душегубки
маскировались под хлебные фургоны. Свой мертвый груз они, видимо, везли в Бутово. Автозаки, в которых
вмещалось 20-30, а иногда и 50 человек, подъезжали к полигону со стороны леса
примерно в 2-3 часа ночи. Зона была ограждена колючей проволокой. Там, где
останавливались автозаки, находилась вышка для
охраны, устроенная прямо на деревне. Неподалеку виднелись два строения:
небольшой каменный дом и длиннейший, метров восьми – десяти в длину, деревянный
барак. Людей заводили в барак якобы для "санобработки". До революции
здесь размещалась часовня, усадьба и конный завод Н.М. Соловьева, затем И. И.
Зимина. Несколько хозяйственных построек
и конюшня сохранились, по сей день. Непосредственно перед расстрелом объявляли
решение, сверяли данные…
Первое
время расстрелянных хоронили в небольших ямах – могильниках. Эти могильники
разбросаны по территории Бутовского полигона. Но с
августа
Приведение приговоров в
исполнение в Бутово осуществляла одна из так
называемых растрельных команд, по рассказам и.о.
коменданта, входило 3-4 человека, а в дни особо массовых расстрелов число
исполнителей возрастало. Спец. отряд (по словам шофера автобазы НКВД – особенно
осведомлены) состоял из 12 человек. В этот спец. отряд входили команды, которые
действовали в Бутове, Коммунарке, в Варсонофьевском переулке и
Лефортовской тюрьме.
30
июня 1937г. был подписан тайный приказ народного комиссара внутренних дел Союза
СССР Ежова № 00447 о том, чтобы с «5 августа 1937г. во всех республиках, краях
и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных
антисоветских элементов и уголовников». И началась кровавая мясорубка. Уже 8
августа, т. е. через семь (!) дней после подписания приказа, на Бутовском полигоне были расстреляны первые 91 человек.…
Какова оперативность! Да и как было не подчиниться, если согласно официальному
приказу операция должна была быть закончена в 4-х месячный срок.
Другой
оперативный приказ того же Ежова № 00439 от 25 июля 1937г. предписывал операцию
по аресту немецких шпионов, – а это, согласно тому же приказу, все германские
подданные, находящиеся на территории СССР (читай: приглашенные на работу
специалисты) или бывшие германские подданные (читай: политэмигранты, бежавшие
от ужасов фашизма) – закончить до 15 сентября.
Приказ
№ 00447 составлен подробно, изощренно, скрупулезно: в нем оговорены все мелочи.
Он состоит из преамбулы, ставящей перед органами гос. безопасности задачу
«самым беспощадным образом разгромить базу антисоветских элементов, защитить
трудящийся советский народ от их контрреволюционных происков и, наконец, раз и
навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского
государства», и семи разделов:
«Контингенты,
подлежащие репрессии», «О мерах наказания репрессируемым
и количестве подлежащих репрессии», «Порядок ведения следствия», «Организация и
работа троек», «Порядок привидения приговоров в исполнение» и «Организация
руководства операций и отчетность».
В приказе № 00447 утверждается «количество
подлежащих репрессии» по 48 областям, краям и автономным республикам Российской
Федерации. Данные по Москве и М.О.: 5 тыс. человек расстрелять, 30 тыс. –
подвергнуть заключению.
За
день редко расстреливали 100 чел. Бывало и 300, и 400, и свыше 500. 28 февраля
Допустим,
что было задействовано максимальное количество исполнителей 12 человек. Значит,
каждому из них доставалось убить 46-47 человек. Приговоренных не косили
очередями, нет: их каждого по отдельности расстреливали в затылок. Сколько
времени могла занять эта процедура – вывод из барака до рва, непосредственно
выстрел, возврат к бараку за новым обреченным на смерть? Возьмем минимальное
время 10 мин. Итак, на расстрел 46-47 приговоренных исполнитель тратил 460-470 минут – это почти
8 часов непрерывных убийств! Выдержать в таком состоянии человек долго не мог,
каким бы извергом он не был. Вот для чего нужна была водка, в изобилии завозившаяся
на полигон…
По словам и.о. коменданта,
исполнители пользовались личным оружием, чаще всего приобретенным на
гражданской войне: обычно это был пистолет системы наган, который они считали
самым удобным, надежным, безотказным. При расстрелах полагалось присутствие
врача и прокурора, но соблюдалось это далеко не всегда. Зато у исполнителей в
изобилии всегда была водка, которую привозили в Бутово
специально в дни расстрелов. По окончании казни заполнялись бумаги, ставились
подписи, после чего исполнителей, обычно совершенно пьяных, увозили в Москву.
Затем к вечеру появлялся человек из местных, чей дом до 50-х годов стоял на
территории полигона. Он заводил бульдозер и тонким слоем присыпал трупы
расстрелянных. На следующий день все повторялось сначала. Это была настоящая
фабрика смерти.
Арестовывали и расстреливали целыми семьями, в их
числе совершенно не грамотные женщины, несовершеннолетние и даже беременные, иностранные
подданные (Германии, Польши, Румынии, Австрии, Венгрии, Чехословакии, Турции,
Японии, Китая, Индии и др.). Кроме русских,
которые составляли 70% от числа здесь лежащих, преобладали латыши, поляки, украинцы,
немцы, белорусы, евреи – свыше 50 национальностей.
Подавляющее
большинство люди беспартийные /83-85%/. Это были крестьяне, рабочие, люди
верующие, пенсионеры, деятели искусства и культуры, ученые, военные, студенты,
(сотрудники НКВД) – люди далекие от политики. В Бутово
расстреливали и 15-16 летних мальчишек и
80 летних стариков.
К
началу массовых расстрелов было две тройки: одна под председательством С. Ф. Реденса (расстрелян 2 января
1940г.), другая – «милицейская», под председательством М. Н. Семенова
(расстрелян 25 сентября 1939г.).
Основную
массу расстрелянных в Бутово составляли жители Москвы
и Подмосковья и соседних областей. В период массовых репрессий спец. зона
занимала примерно
Это
- большая группа царских генералов.
С
середины 30-х годов до 90–х гг. территория охранялась
круглосуточно с использованием собак. Охранники были не разговорчивы. По словам
Шумченко Елены Дмитриевны (12 лет отработала в охране
воинского склада части № 42214 (в/ч г. Химки)),
Ермоловой В.М жительницы деревни Дрожжино, склады,
которые они охраняли находились рядом со зданием
архива, о существовании которого они сами не знали.
В
середине50-х спец зона была ликвидирована. Полигон
обнесли глухим деревянным забором, с натянутой поверх колючей проволокой (
В
70-х годах обветшалый забор обновили. А в восточной части посадили яблоневый
сад. По краям полигона возник дачный поселок (после войны), которые строили
военнопленные разных национальностей. Дачки сотрудников НКВД легкие одноэтажные
– без погребов и массивных фундаментов. За этим строительством строго следили,
не смотря на чины и должности тех, кто их строил. Среди местного населения они именуются как
«генеральские дачи».
В конце 1991г. в архиве Московского управления МБ
были обнаружены неизвестные ранее, не стоявшее на учете 18 томов дел с
предписаниями и актами, о приведении в исполнение приговоров о расстрелах
20.675 человек в период с 8 августа 1937г. по 19 октября 1938г.
В начале марта 1934г. в Бутово
на 10 подводах привезли заключенных из бывшей Екатерининской пустыни, где с
1931г. находилась тюрьма (будущая политическая тюрьма Сухановка. В бывшем
Свято – Екатерининском монастыре спецобъект № 110 – Сухановка, тайная политическая тюрьма, находящаяся в
ведение начальника НКВД Л. П. Берия. В одном храме был оборудован
тир – стреляли в Богородицу, а в другом - крематорий). Вновь прибывших
заключенных на Б.Полигон поместили в опустевших конюшнях, которые принадлежали
И.И. Зимину – купцу – предпринимателю, брату основателя Московского оперного
театра, которые наскоро переделали в тюремные помещения. Местные жители знали,
что на территории бывшей усадьбы Бутово образован
стрелковый полигон НКВД. Сначала никто не обращал внимания на стрельбу. Полигон
есть полигон (расстрелы проходили ночью). Но постепенно страшные подозрения
стали закрадываться в души людей. С опаской стали ходить в лес по грибы и
ягоды. Ребятишкам, спешащим на занятия в школу, родители запрещали ходить мимо
полигона, говоря, что там «скверное место». Страх родителей передавался и
детям. Коротко полигон назывался ГУМЗА.
Ни
Хрущеву, ни Брежневу не хватило смелости прямо и честно сказать о невиновности
Бухарина. Это сделал Горбачев М. С. на пленуме ЦК в докладе к 70-летию
революции. Напомню, что, начиная с 1956г. узнали имена многих оклеветанных
Сталиным и его соратниками видных деятелей партии и государства. Многие священники
были реабилитированы только в 1989г.
***
В 1992г. при Комиссии по
делам необоснованно репрессированных, которая существовала при Моссовете, была
создана Общественная группа по увековечиванию памяти жертв политических
репрессий. Руководителям группы стал Михаил Борисович Миндлин,
бывший «колымчанин» (15 лет провел в тюрьмах и
лагерях). Огромную работу проводит Александр Мильчаков
по поиску тайных захоронений. Члены группы принимали участие в издании Книги
Памяти «Бутовский полигон». Готовится Книга Памяти
«Полигон Коммунарка». Рядом с жертвами покоятся их палачи ставшие в свою
очередь, жертвами. Тот же Берг. Может быть, похоронен
в Коммунарке, неподалеку от дачи расстрелянного наркома внутренних дел Генриха
Ягоды. Кто знает?
10.10.1993г.
на полигоне установлена гранитная мраморная плита. В 1995 (09.05) освещена
часовенка (сейчас это православный храм во имя св. Новомучеников
и Исповедников Российских в Бутове). В1995г.
территория Бутовского полигона была передана Русской
православной церкви. 27 мая 2000г. в литургии и панихиде участвовали 200
священнослужителей Москвы и М.О. во главе со святейшим патриархом Московским и
Всея Руси Алексием II. Член
правительства Москвы по вопросам информации и общественно-политическим связям
А. Музыкантский возложил к памятному знаку российских великомучеников
цветы.
27.05.2000г. на полигоне провел
службу митрополит Всея Руси Алексий по невинным
жертвам убиенных.
Немного
истории. Деревня Бутово, давшая название и
железнодорожной станции, и дачному поселку, возникшему во второй половине XIX века около нее, стояла на
восемнадцатой версте Варшавского тракта. То же название впоследствии было дано
и поселку Бутовский полигон, расположенному в двух
километрах от деревни. Когда-то на месте Бутовского
полигона располагалась усадьба боярина Ф. М. Дрожжина. Был он царским
опричником, да кончил плохо – Иван Грозный повелел отрубить ему голову. Усадьба
перешла к другим хозяевам. В 1889 году ее владел потомственный почетный
гражданин Н. М. Соловьев, основавший в имении конный завод. Незадолго до
революции завод стал собственностью И. И. Зимина – представителя известного
рода купцов-промышленников. Тогда-то имение и стали называть Бутово.
Никто
не знает точно, когда бутовская земля перешла во
владение ОГПУ – НКВД. Только известно, что в 20-х годах здесь размещалась
сельскохозяйственная компания ОГПУ.
Но
из текста книги «Страницы истории Подольска» («Московский рабочий», 1971г. стр.
113 абз. 4) читаем «В поисках выхода из трудностей с
продовольствием по инициативе партийной организации завком механического завода
взял в аренду три бывших помещичьих имения – Ростовцева, Зимина, Шаталина.
Весной 1920 года на полях этих хозяйств были посеяны гречиха, овес, огурцы,
посажен картофель. Продукты урожая предназначались для приготовления обедов в
заводской столовой…»
С
середины войны здесь находился лагерь немецких военнопленных. Немцы работали на
строительстве Симферопольского и Варшавского шоссе, на Бутовском
кирпичном заводе. После войны ими был выстроен небольшой поселок из трех
кирпичных домов, в двух из которых получили квартиры сотрудники НКВД, в третьем
расположилась спецшкола: в ней обучались офицеры внутренних служб стран Восточной Европы. Немцы имели право передвигаться
по территории, ходили в другие деревни и как могли
подрабатывали на жизнь. На бывшей Вокзальной улице немцы выстроили деревянные и
каменные бараки, которые были снесены в конце 70-х годов, в связи с застройкой
дома № 8 ул. Мелитопольская.
Местные жители называли это место и «лагерем».
29 мая
© Краеведческо-экологическое общество «Бутово»,
2002-2006