Краеведческо-экологическое
общество «Бутово»
Союза
краеведов России
ПАМЯТЬ ДЕТСТВА: период 1930-1941 гг.
Часть первая
Н. Богатова
Воспоминания "Память детства периода
1930-1941гг." думаю, будут интересны жителям Бутова,
экологам, школьникам, изучающим историю и любящим наш край.
Мое детство прошло на Бутовском
радиоцентре в бывшем доме помещика Николая Александровича Варенцова.
Материалы были написаны, когда мне была известна
лишь фамилия владельца дома - Варенцов.
После прочтения книги Н. А. Варенцова
«Слышанное. Передуманное. Виденное.
Пережитое» из серии "Россия в мемуарах" я многое узнала о его
предпринимательской деятельности, об его усадьбе в Бутово.
Мои впечатления и восприятие чудо-оазиса
тех лет не случайность. Стало ясно, что оазис радиоцентра /"Подмосковная
Швейцария"/ - это двадцатилетний труд многих людей в начале века.
Н.А. Варенцовым был
создан дендрологический сад на территории радиоцентра. Вот откуда здесь были чудо-деревья, чудо-кустарники.
Печально, что в начале века людям были подарены:
освоенные угодья, дендрологический сад, посадки молодого леса, и всё это только
беспощадно эксплуатируется до настоящего времени.
Нет больше оазиса радиоцентра. Асфальтированная
дорога как бы окончательно перечеркнула его существование.
Н.В.Богатова
«Прописано
сердце
По адресу детство».
В 30-е годы Бутово -
прекрасный уголок Подмосковья. Это - утопающие в садах дачки, молодой лес,
ожерелье прудов с прозрачной родниковой водой и разноцветие
полевых цветов в прилегающих полях Поляны.
Радиоцентр - живописный островок Бутова, возникший в 1925-1929 годы на месте усадьбы
помещика Николая Александровича Варенцова.
После национализации усадьбы в пользу
государства здесь размещалась колония беспризорников уже со своим натуральным
хозяйством.
Территория радиоцентра и посёлок были отмечена
ограждением. Технические сооружения охранялись военным гарнизоном, и занимала
территорию более
При въезде в поселок радиоцентра были большие
деревянные ворота.
Назначение центра и расположение его на месте
усадьбы, охрана превращали его в маленький городок, живущий по законам большой
общины. Жители хорошо знали друг друга.
В 30-е годы на территории центра было домов
пятнадцать-восемнадцать, построенных в разное время. Кроме
жилых домов были: клуб, детский сад, контора, пожарное депо, столярная
мастерская, скотный двор, подсобное хозяйство, пасека.
Помещик Н.А. Варенцов знал толк в хозяйстве,
любил и ценил природу. В этом легко убедиться, если вспомнить его большие
владения. Деревья островка были посажены продуманно: вот молодой березняк
опускается к пруду, вот аллея из громадных вековых вётл,
вот липовая роща и громадные дубы, лиственницы вокруг лужаек, кедры, вот ряды
посадок молодого ельника.
Самой красивой была большая дорога, ведущая к
железнодорожному переезду и вдоль пруда. По обеим сторонам этой дороги, в
районе центра, росли большие кусты боярышника и клёны.
Рядом с дорогой под кронами боярышника, клёнов и
елей образовалась аллея. В жару здесь всегда было прохладно. Бежать босиком по
такой аллее с естественной земляной дорожкой было одно удовольствие.
Весной цвел боярышник пушистыми шапками, над
ними жужжали пчелы. В хозяйстве была пасека.
Плоды боярышника всегда были лакомством для
детей. За первыми спелыми гроздями охотились дети. Ягоды собирались прямо под
майки. Боярышник, в основном, был красный, был и желтый, был и с очень крупными
ягодами, как шиповник.
Хорошо нам жилось в доме Н.А. Варенцова. Вокруг дома росли деревья самых разных пород.
Посажены они были со знанием и большой любовью - это пихты, кедры, дубы, сосны,
лиственницы, тополя, несколько видов клёнов, седые швейцарские ели.
Подмосковная Швейцария!
Напротив террасы дома росла огромная береза в
три обхвата, такой я не видела в наших лесах. Знатоки природы где-то отыскали
эту чудо-березу для своего оазиса.
Наш дом был как бы центром этого живописного
островка.
На лужайках вокруг дома были лавочки и даже
несколько столов, где перед сменой могли собраться связисты. Около лавочек рос
пахучий кустарник с серебристыми листьями и мелкими желтыми цветочками, их
ароматом наполнялся воздух в летние вечера.
Наш дом называли "белым", вероятно,
ранее он имел светлые тона. В наше время он был сероватого цвета.
Дом был построен на века из добротного дерева.
Пихтовый сруб, балки длинные толстые, наверное, из строевого леса. Чердачные
стропила пропитаны хорошей пропиткой от сырости, потому что светились как
янтарь.
В нашем доме жили семей десять- одиннадцать. Дом
был ведомственный.
Центральная часть дома была двухэтажной с
мезонином. От нее ответвлялись три одноэтажных крыла. Хозяину было где принимать гостей. Второй этаж был менее удобен для
жилья, но там жили две семьи.
Громадный дом имел пять входов: два входа
/главный вход и на большую террасу/ вели в квартиры, а три входа
/хозяйственных/ вели в коридорную систему. Один из них вел на второй этаж в
мезонин.
В доме было печное отопление и водопровод. Печи
были облицованы большими белыми кафельными плитками, и об них хорошо было
греть озябшие руки. На весь дом было два туалета, две кухни и ванная комната. Колонку
в ванной топили дровами. Семьи мылись по очереди.
Утром и вечером на кухнях собирались хозяйки. На
кухнях были большие плиты с духовками. Когда плита не топилась, зажигали
керосинки, гудели примусы, керогазы.
В праздники, а иногда в воскресные дни, жизнь
кипела на кухне. В духовке пекли пироги, запеканки и любимое лакомство для
детей «безе». Жили дружно и весело.
Три общих входа с восточной стороны дома
встречали утреннее солнышко. Приятно было встретить его. Когда первые летние
лучи начинали прогревать деревянные ступени, не хотелось с них уходить. Все
тело наполнялось солнечным теплом.
Дом,
родимый дом,
Начало
всех начал!..
По этим ступеням прошли целые жизни жильцов.
Наша семья из четырёх человек жила в этом доме с 1930 по 1974 год.
Под крышей дома вили гнезда ласточки. Летом -
это сплошной щебет в гнёздах и пронзительное посвистывание в небе.
Любимым развлечением в дождь было купание под
водосточной трубой и пробежка по лужам. Ласточки низко детали над землей,
купались в теплых лужах, а дети купались под водосточной трубой, иногда не
раздеваясь.
Летний
теплый дождик,
Всем
на радость данный,
Сыплет,
сыплет звонко
Капли
хрусталя.
Закружил
ты головы
Ласточкам
- приветницам,
Моют,
моют крылышки
Свистами
звеня.
Прошуршал
ты песенкой
На
иголках сосенки,
Пылинкой
покуражился
На
пыльной дороженьке.
Поиграл
с травинками
Во широком полюшке,
Приласкал
берёзоньку,
Помыв
белы ноженьки.
Весело
хохочат
Громы
над головушкой...
Разбегусь
по лужам я!
Не
сносить головушки.
2002г.
В начале 30-х годов в доме Н.А. Варенцова, кроме жильцов с семьями, временно размещались:
столовая/кв.2/, бухгалтерия /2 этаж/, детский сад /терраса/, позднее женское
общежитие /кв.6/ и мужское общежитие /кв. 11/.
Во время войны в нашей квартире /кв.1/ жили
военнослужащие из военного батальона центра.
Наш дом - настоящий памятник архитектуры 19-го
века, так безоглядно уничтоженный в 1975 году.
Первостроители дома использовали для украшения дома все приемы
деревянного зодчества: углы крыши украшали два резных полотенца, условно
отгоняющие злых духов, по всему периметру крыши красовались резные карнизы,
окна украшали резные наличники. Один из входов /с запада/ вел на огромную
террасу размером примерно 6 х
Среди домов барачного типа и одноэтажек
дом смотрелся как сказочный замок.
Много жизней прожито в этом доме с непростыми
биографиями. Из нашего дома в 1945 году все участники войны вернулись живыми:
Юрий Мизюкин, Николай Знаменский, Владимир и
Александр Беловы, лишь сын Нагибина А. Г.
Александр погиб на войне. Он жил в Москве.
На старой фотографии можно увидеть элементы
декоративного деревянного зодчества: полотенца, карнизы, которые сохранялись до
последнего года жизни дома 1975 года.
Осталось
в памяти отображенье
Ступеней милого
крыльца.
По тем ступеням
проходила
Беспечной
юности мечта.
Здесь воздух
напоен любовью
И от жасмина
чуть кружится голова,
Лечу, ступеней
не считая,
А на плече коса
расплетена...
Соседи жили дружно. Семьи и дети ходили в гости
из квартиры в квартиру, двери не закрывались на замки, на новый год устраивались
елки.
Ёлки украшали разными игрушками, конфетами,
грецкими орехами, яблоками, мандаринами. Иногда мастерили игрушки сами дети.
Это были цепочки, хлопушки, гирлянды.
Новый год - праздник детей! Дети дома собирались
в основном у нас, шуршали орешками, конфетами, в воздухе стоял запах мандарин.
Они читали стихи, танцевали, прыгали у елки.
Было много музыки: радиолы, патефоны, приёмники,
а пластинки почти в каждой квартире. У нас звучали: старинные вальсы, Березка,
Осенний сон, Рио-Рита, Утомленное солнце, Яблочко,
Светит месяц, Цыганочка, старинные цыганские романсы, Кукарача,
песни Л. Утесова и другие пластинки.
Дети любили праздник 1 мая, так как к этому дню
получали подарки: обувь, носки, платья, сандалии. В клубе - концерт!
По радио звучали праздничные песни: «Утро красит
нежным светом стены древнего Кремля», "Широка страна моя родная"...
"Нас утро встречает прохладой".
Состав жильцов постоянно менялся. Люди были
разные, но царила благожелательность. С 1930 года по 1975 год в доме прожили
около 30 семей.
Около дома была построена спортплощадка, где
можно было поиграть в волейбол, крокет, городки.
Позднее были построены «Гигантские шаги»,
которые пользовались большой любовью, как у детей, так и у взрослых.
"Шаги" крутились у столба, кажется даже ночью. Когда дети подходили к
площадке, обязательно бежали к ним на перегонки. Взрослые раскачивали карусели
с помощью досок, чтобы выше они летели.
Люди радовались, смеялись, а девушки кричали не
то от страха, не то от удовольствия!
На турнике пробовали силы все. Многие парни,
послужившие в армии, показывали свой блеск, а дети потом начинали подражать их
движениям на турнике: подтягивались, висели вниз головой и т.д.
Целый день дети проводили на спортплощадке. Они
собирались произвольно. Родителям не надо было о них беспокоиться, так как
здесь у них было всё, и не надо было им уходить за территорию островка.
Самые младшие дети с 3-х лет посещали детский
сад. Первой заведующей и организатором детского сада была моя мама Прасковья
Алексеевна Марченко.
Волейбольная сетка у дома не снималась
круглосуточно. Сетку и мячи покупал профсоюз, иногда мячи покупали дети.
Младшие дети играли в «тальяночку», подростки рубились в волейбол.
Настоящая игра начиналась вечером, когда после
смены приходили взрослые. В воздухе дрожал звук судейского свистка, и играли
до тех пор, пока можно было увидеть мяч. Всегда было много болельщиков, а брани
никогда не было слышно на площадке.
Дети радиоцентра собирались в компании по
возрасту и по интересам. Царили дружба и взаимовыручка, верховодили старшие
ребята.
Спортплощадка - пруд - лес- клуб!
Младшие
подражали старшим. Старшие показывали класс в волейболе, в городки, в
плавании, в ходьбе на лыжах.
В 30-е годы в Бутовскую
неполную среднюю школу дети центра ходили через железную дорогу. Моста тогда
не было, поэтому они постоянно слышали предостережения родителей. Детей в Бутово было много. Если вспомнить начальные классы, то в
них насчитывалось по тридцать и более учеников. Это была единственная семилетняя
школа. Школа имела свои филиалы.
Размещалась она в доме поместья купчихи
Москвиной. Освещение было электрическое, отопление печное и холодный без воды
туалет. Звонки на начало занятий, на перемены и конец занятий подавались с
помощью колокольчика техничкой школы. Она ходила по этажам и звонила в
колокольчик.
Дети радиоцентра общались по-доброму. Нечего
было делить между собой, кроме волейбольного мяча. Не было ни драк, ни брани,
ни курящих подростков. Были другие ценности.
Первый директор радиоцентра Ландсберг.
Он поддерживал цветущий оазис центра, заботился о быте связистов.
Вдоль пешеходных дорожек подсобными рабочими
высаживались садовые цветы: ноготки, бархотки, петунии, резеда, душистый табак,
маттиола и другие.
У домов и вдоль дорог было много декоративных
кустарников самых разных видов: туечки, жасмин,
барбарис, жимолость. Дороги ремонтировались, их засыпали битым кирпичом,
строились деревянные мостики и для жителей четыре барака по восемь семей в
каждое.
Вечером в воздухе стоял теплый аромат, чиркали в
кустах кузнечики, в садах наперебой пели соловьи. Дети очумело
носились с ветками за майскими жуками. Весна!
В садах бушевали в цвету яблони, груши, китайки,
цвели черемуха, жасмин, белый душистый шиповник.
А какие сорта яблонь были: антоновка, анис,
коричные, белый налив, грушовка, желтые и розовые китайки, две большие груши!
Сад был большой, количества деревьев сейчас не вспомнить.
В начале 30-х годов в саду был сторож. В разгар
лета на земле лежали спелые душистые яблоки, над которыми носились пчелы, осы.
Дети, конечно, забирались в сады, лакомились яблоками. Сторож делал вид, что не
видит нас и иногда сам угощал нас яблоками.
Сады вымерзли в 1939 году. Мороз достигал сорока
градусов. Навсегда остались в памяти запахи цветущего сада и спелых яблок.
Множество птиц вили гнезда на территории центра
- это разных видов синички, малиновки, мелкие пичуги с желто-голубыми
хохолками, соловьи, скворцы, грачи и другие птицы.
В прилегающих к центру полях Полян пели
жаворонки, чибисы, высоко в небе парили ласточки, стрижи.
Ранней весной ручей и дренажные канавы вдоль
дорог заполнялись талой водой, и она бурно стекала в большой пруд/Варенцовский пруд/.
Весной березовый лес у пруда наполнялся
оглушительным хором скворцов. Сюда слетались целые стаи скворцов, вестников
весны. Они наперебой стрекотали на разные лады и протяжно посвистывали. С этого
оглушительного хора начиналась жизнь будущих скворчат.
Скотный двор был всегда в центре внимания детей.
Дети любили ходить сюда и наблюдать, как лошади громко жуют сочную траву,
отгоняя ноздрями мух, слушать призывное мычание коров, забираться на сеновал.
Молоко покупали в подсобном хозяйстве. Оно было
основным питанием, дети были в каждой семье.
Большой пруд прилегал к поселку центра и был
любимым местом отдыха бутовчан. Именно здесь многие
дети научились плавать.
Это большая чаша, вытянутая метров на 300 -
400.По берегам пруда росли дубы, березы, ива. Вода была чистой: пиявки, лягушки,
караси, буклейка - показатели этой чистоты.
Освоение пруда дети начинали с мелководья. Дети
6 - 7 лет могли пешком перейти на противоположный берег. Далее места всё глубже
и глубже. Самое глубокое место у плотины в конце пруда.
Воду пруд накапливал из подземных вод Полян, из
своих ключей, из прилегающих прудов. Создатели этих прудов-жемчужин учли
круговорот подземных вод. Карасей ловили на удочки и сетями. Рыбы было много.
К началу зимы, в ноябре, была проба льда на
пруду на коньках и санях. Лёд только застывал тонкой коркой – детвора уже там!
Скользишь по льду, а он под тобой с каждым шагом поёт: Ой-ой-ой!.. Солнце,
морозец, первый снежок, выпавший как бы невзначай. Красота!
Пруд
Вот ветерок из
прошлого
Коснулся твоей
глади
И в памяти
возникли
Былые времена.
Скольким,
скольким радостью
Ты наполнял
сердца.
Когда в волну бросалися
С крутого
бережка.
На «велике» да с удочкой
Встречалась
здесь заря.
Как нужен был
ты людям
В иные времена.
Ты в полдень
лета знойного
Прохладой
веселя,
Всем раскрывая
объятья,
Врачуя и любя.
А вечером
зайдет заря,
Умоется росой
трава,
Засмотрится в
тебя Луна,
Придут
влюбленные сюда.
Пруд, не век
проживший,
В зеркале
хранит
Отражения
сердец
Мертвых и
живых.
Быть может возродишься ты
Потоком чистых
струй?
Ведь сколько
тебя помню
Никто здесь не
тонул.
Бутовские леса в 30-40-е годы были необыкновенны. Лес был
еще молодой, хорошо прогревался солнцем, потому было много грибов, ягод,
орехов. На полях цветы всех видов, в лесах ландыши, на опушках душистые белые
фиалки, водосборы.
Через Бутово с севера
на юг проходила очень старая Большая Серпуховская дорога
/народ называл её Старая Калужская дорога/.
Основная ее примета - два земляных вала,
заросших травой, расположенных параллельно на расстоянии метров двадцать.
Она проходила мимо контрольного радиопункта, мимо деревни Поляны /с запада/, через
территорию радиоцентра, мимо Щибровского пруда /на
юг/ к испытательному железнодорожному кольцу и далее в сторону Остафьева.
Остатки этой дорога метров 400 - 500 остались лишь на территории радиоцентра.
Раньше колхозники не перепахивали земляные валы,
потому на них росли все виды трав Подмосковья: незабудки, ромашки, колокольчики,
гвоздики, анис, щавель, земляника, полевая сладкая клубника и другие.
Сколько помню себя до школы, с первой земляникой
- в лес, на лужайки, на откосы щербинского
железнодорожного кольца!
Начало июня, жара. Брали банки под ягоды, но
ягоды съедались, велик соблазн был для детей. Велико было желание искупаться.
Для этого надо было пересечь небольшое поле, и мы на щибровском
пруду! Сухая полевая трава колола босые ноги, и я не успевала за ребятами
постарше меня. Тогда я садилась в траву, поджимая исколотые ноги, и вот тут
меня ожидал сюрприз: в траве спелая крупная земляника. В горячем воздухе пение
жаворонка. После такой передышки спешила к ребятам.
Прудик был неглубокий, поэтому лишь окунувшись с
головой можно было охладить загоревшие плечи. Вокруг пруда росли ивы, которые,
изогнувшись, склонялись над водой. Маленький Щибровский
прудик!
Приходя на этот пруд, мы часто играли в игру, подстать только детям.
На дне пруда был мягкий черный ил, из которого
мы добывали мотыля, приманку для ловли рыбы на удочки. Вот илом-то мы и
бросались. Игра была веселой и доброй. Тут же ныряли в воду, смывая ил, хохоча
от души.
Домой возвращались по лесной дороге. Корни берез
торчали на тропе так, что обязательно разбивались большие пальцы ног. Попадало
большому пальцу, который торчал из пробитого сандалия.
Босоногая
девчонка,
Где твои
сандалии?
На вихрах
панама,
Все заботы -
маме!
Вьётся легкий
ситчик,
Где-то сбила
ноженьки,
То ли в чистом
поле,
Иль лесной
дороженькой?..
Детство
бесшабашное
На счастливой
волюшке!
Теперь можно было опять искупаться в большом
пруду. Приближаясь к нему, набирали скорость, на ходу раздевались и с разбега
прыгали в воду.
Леса и множество прудов - особенность Бутова. Сейчас большой лес - это Битцевская
лесопарковая зона. Отсюда с горы Высокой открывается прекрасная панорама юга
Москвы. Сейчас это Ленинские горы, Ясенево, Царицыно.
Высокая - любимое место лыжников и саночников Бутова.
Из литературы краеведов Бутова
стали известны события трагедии в районах Коммунарки и Полигона Бутова. События, о которых узнали лишь теперь.
Руководили радиоцентром на протяжении лет
директора: Ландсберг, Коротков, временно главный
инженер Егоров, Симонов, Власов, Орламенков.
Центральная дирекция - в Москве.
Связисты центра осуществляли связь с самолетами,
спасавшими челюскинцев, а во время войны держали связь с партизанами и с
авиацией дальнего действия.
В начале 30-х годов директор Ландсберг
был арестован, по слухам "за шпионаж". Его место занял Коротков -
тихий, плотного телосложения, небольшого роста, на вид скромный человек.
Расцвет центра был до войны. По значению он был
крупнейшим в стране - это "Московский приемный радиоцентр".
Работа в сменах роднила коллективы связистов.
Смены дежурили, круглосуточно сменяя друг друга.
Территория технических сооружений была защищена
ограждением и охранялась военным гарнизоном.
Главными их помощниками были сторожевые овчарки
с внушительным видом: крупные, с большими лохматыми головами, с басистым
надрывным лаем. Это были породистые кавказские овчарки, дальневосточные,
среднеевропейские и другие. Для них была, построена хорошая псарня.
Антенные сооружения на полях центра были привычны нашему взгляду. Удивляла лишь одна огромная антенна
высотой около
Клуб - центр культуры центра и жителей Бутова.
В праздничные дни в клубе проводились собрания
связистов, где администрация поздравляла с праздником жителей центра. После
собрания обязательно был концерт самодеятельности, на котором иногда выступали
дети детского сада со стихами и песнями.
В клубе были: библиотека, кружки
самодеятельности, кинозал, столовая, бильярд.
В столовой готовили обеды, ужин, а дежурным
связистам разносились обеды на рабочие места в судках. Готовые обеды и ужины
покупали жители центра. Был буфет.
Клуб для многих был уютным домом, потому что
здесь: кино, библиотека, танцы, кружки. Из столовой по вечерам пахло душистыми
пышками, а в фойе бильярд.
Не один раз были просмотрены фильмы: "Тимур и его команда", «Чапаев», "Котовский",
"Александр Пархоменко", "На границе", «Трактористы»,
«Волга-Волга», «Джульбарс», "Веселые
ребята", "Цирк", «Девушка с характером» и другие.
Малыши обычно занимали первый ряд, или
располагались на полу перед экраном. Когда в зале было много
народа, забирались на подоконники и стояли плечом к плечу. В кино спешили
военные из гарнизона. Иногда после кино лавки и стулья сдвигались к стенам и
начинались танцы под радиолу.
Когда в перестройку наш клуб был продан под
«бар» - всё было разгромлено, сцена сломана. Страшно было смотреть на клубки
перепутанных кинолент, а проекторы валялись в грязи на земле...
О самодеятельности радиоцентра тема особая.
Энтузиастами были организованы кружки: драматический, хоровой и танцевальный.
В 30-е годы в дань моде в клубе был организован
кружок, где разучивались танго и фокстрот. Для этого из Москвы был приглашён
руководитель по танцам. Он приезжал к нам на паровом поезде. Энтузиазму не было
предела.
Профсоюз для клуба покупал музыкальные
инструменты: гитару, мандолину, огромную балалайку-бас, бубен, кастаньеты.
Ансамбля не получилось.
Первый хор собирался на спевки у соседки по дому
Анастасии Петровны Осипчик. Сосед Александр
Георгиевич Нагибин приходил со скрипкой и учил, как
надо петь на разные голоса. Он был
бессменный руководитель по вокалу.
Драмкружком руководили А.В. Москвитинов и А.Т.
Жуков. Спектакли готовили очень серьёзно. Коллективами ездили во МХАТ на
просмотр спектаклей, которые хотели ставить, учились у мастеров. Костюмы для
спектаклей и концертов брали в бюро по прокату за счёт профсоюза.
Были поставлены спектакли: «Егор Булычев и другие» А.М. Горького, «Платон Кречет» А.
Корнейчука, «Юбилей» А.П. Чехова, «Женитьба» Н.В. Гоголя, музыкальная
композиция Т. Шевченко «Батрачка».
Мои родители в свободное от работы время активно
участвовали в жизни клуба. Отец - В.Н. Марченко руководил показом кинофильмов.
Мать - Е.А. Марченко была постоянной участницей драмкружка. Она играла во всех
спектаклях, читала прозу. В памяти прочитанный ей монолог матери по роману А.М.
Горького "Мать" и безудержный смех исполнителей на репетициях комедий,
особенно "Юбилея" А.П. Чехова.
Много энтузиазма, выдумки и сердца вложили в
работу клуба сотрудники центра. Об этом можно говорить долго и интересно.
Успех был большой! Хорошая самодеятельность -
знак дружного коллектива.
С грустью оглядываюсь назад. Уходит в память
целый кусок жизни радиоцентра.
Остались запахи детства: пряный запах яблок,
цветущих кустарников, черемухи, жасмина, роз, сирени, множества садовых и
полевых цветов, хоровое пение птиц.
Босые ноги помнят прохладу лесных дорог, тепло
ила в прудах, горячую сухость стерни в июне, прохладную пахучую росу смеси
ромашки, клевера и солодки у родного дома.
«Детство -
счастливая пора,
Обнимемся с
тобою,
Простимся
навсегда»...
Наступил
1941 год. Кончилось детство. 22 июня огромный динамик с квадратным рупором, еще
потом долго висевший на крыше над входом в клуб, громко оповестил жителей
радиоцентра: «Говорит Москва! Работают все радиостанции Советского Союза!»
...Война.
Две
сосны, сосеночки
У
родного дома,
Две
сосны сосеночки,
Веселых
две девчоночки.
Кроны
их склонилися
Словно
две головушки,
А
стволы упругие
Как
янтарь на солнышке.
Долго
вы шумели,
В волю лепетали,
И
не раз по осени
Шишками
бросали.
Вихрем
урагана
Срезало
головушки…
Где
же вы, подруженьки,
Две
сосны девчоночки?!
© Краеведческо-экологическое общество «Бутово»,
2002-2006